Большая американская игра: как США спутали карты России и Китаю, уйдя из Афганистана

У Украины может появиться шанс отыграться на Донбассе.

Российская пропаганда, а вместе с ней и большая часть ее потребителей, в течение последних трех недель переживали невиданный доселе экстаз «глобального поражения США». Наглядными декорациями которого выступали впечатляющие картинки эвакуации американцев и их союзников из Кабульского аэропорта. События транслировали в режиме реального времени, что создавало дополнительный эффект беспристрастности и объективности.

Но в международной политике телевизионный образ не всегда отражает суть явления, находящегося за ним, а порой демонстрируемое зрелище играет роль своеобразной «дымовой завесы», затемняя истинную суть процессов, кипящих в ее глубинах. В данном случае речь идет о причинах и последствиях вывода американских войск из Афганистана, о тенденциях, далеко выходящих за пределы этой азиатской страны, пишет историк, первый заместитель главы Ветеранского объединения "Украинский Хельсинский союз" Александр Ткачук на сайте ZN.ua.

Предпосылки вывода американских войск из Афганистана

Приведем три фактора, опираясь на которые мы отчетливо увидим, что происходит в международной политике. Прежде всего необходимо указать на постоянную тенденцию к уменьшению удельного веса экономики США в глобальном производстве. Эта диспропорция автоматически снижает политическую и военную способность Америки. Ее неоднократно обсуждали различные политики и ученые, в том числе и дальновидный Збигнев Бжезинский. Украинский читатель имел возможность ознакомиться с его рассуждениями в одной из последних работ «Стратегічне бачення: Америка і криза світової влади» (Львів, «Літопис», 2012).

Второй фактор: обострение борьбы за мировую власть. Ее еще можно было бы интерпретировать как символическую «смерть» концепции Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории» и «воскресение» диалектики Гераклита с его знаменитой сентенцией, что «война всеобщая и... что все происходит из-за борьбы и по необходимости».

Третий фактор: публичное признание Джо Байденом, а перед ним Дональдом Трампом (то есть фактически правящим политическим классом США), что их главным соперником в глобальном противостоянии в видимой временной перспективе будет Китай. Развивая этот тезис Байден провозгласил доктрину противостояния демократических стран авторитарным режимам — КНР, России, Ирану, Северной Корее.

Эти три тезиса позволяют сделать вывод, что США уже не могут единолично управлять миром, как это было после развала СССР. Им необходимо в корне «переформатировать» свою внешнюю политику, конечно, чтобы остаться во главе глобального процесса. И у них есть для этого серьезные основания, потому что США до сих пор являются крупнейшей экономикой мира, и, что еще важнее, безальтернативным лидером в научно-техническом прогрессе. И это существенно уравновешивает тенденцию уменьшения экономического воздействия, позволяет оправданно претендовать на лидерство.

Перед тем как перейти к описанию новой концепции международной политики США, стоит хотя бы схематично раскрыть стратегические планы Китая.

Китайская политика мирового господства

Значительная часть современных научных и публицистических текстов оперируют постулатом о закрытости китайской цивилизации, ее самодостаточности. Они утверждают, что китайцы никогда не выходили за пределы территории собственного обитания, их ментальность, национальная культура лишены экспансионистских мотивов. Это, конечно, заблуждение, потому что сам феномен нынешнего Китая как современного государства порожден глобальным миром. Соответственно, в самой его природе заложено тяготение к планетарному росту. А если сюда добавить еще и идеологический аспект, то можно утверждать, что коммунистическое визионерство является вторым двигателем, толкающим его к экспансии.

Дерзким современным китайским глобальным проектом является реализация планов построения нового шелкового пути — «Один пояс, один путь». Этот на первый взгляд чисто коммуникационный проект в своей глубинной сути раскрывается как движение к мировому господству через программный концепт «Общность единой судьбы человечества», предложенный Си Цзиньпином на ХVIII съезде КПК (2012).

Базовой основой «одного пояса, одного пути» является соединенность Китая с Западной Европой. Одновременно с сооружением различных магистралей Китай предлагает азиатским странам, через которые пройдут коммуникации, разделить с ним политическую концепцию «единого пути, единой судьбы». Фактически создать в перспективе азиатский суррогатный аналог Евросоюза, разумеется, под крылом большого Китая. А это уже, если его удастся реализовать, будет чем-то качественно новым, тем, что переворачивает все вверх дном.

Чтобы глубже проникнуть в перспективы китайских замыслов построения «Одного пояса, одного пути», стоит взглянуть на них с геополитической точки зрения; а именно метода концептуализации пространства, предложенного британским мыслителем Хелфордом Джоном Маккиндером. Который, кстати, в 1895 году стал одним из основателей знаменитой «Лондонской школы экономики». Начиная с труда «Географическая ось истории» (1904) и до конца своей жизни, он разрабатывал концепт так называемого Хартленда — осевой сердцевинной земли, владение которой позволяет контролировать мир. В разные периоды своей жизни Маккиндер размещал Хартленд в различных частях континента Евразия. Приведем знаменитое его определение роли осевого пространства: «Кто контролирует Хартленд, тот управляет Мировым островом (материком Евразия). Кто контролирует Мировой остров, тот владеет Миром».

Парадоксально или, возможно, наоборот закономерно, но интеграция азиатских стран вокруг китайского проекта «Нового шелкового пути» превратит его в современный Хартленд, что позволит им навязывать волю всему миру.

Исламский Эмират Афганистана — краеугольный камень новой геополитической реальности в Центральной Азии

Сегодня локализация китайского проекта мирового доминирования является ключевым условием выживания Западной цивилизации. Угроза, к сожалению, не до конца осознанная не только обществом, но и большинством западных политических элит. Исключение, возможно, составляет лишь правящий класс США. Его к переосмыслению глобальной политики подтолкнули не только объективные факторы, — о которых мы говорили раньше, — но проблемы, возникшие у США в Азии. Афганистан оказался Штатам «не по зубам». Несгибаемая воля афганцев, их готовность вечно воевать за веру и свободу оказались крепче американского намерения упорядочить эту часть мира. Постепенно в аналитических центрах США созрела идея превратить собственное тактическое поражение (неспособность изменить Афганистан) в стратегическую проблему своих конкурентов — Китая и России. То есть вывести американские войска из Афганистана и позволить талибам восстановить собственное государство — Исламский Эмират Афганистана.

Для ясности сразу отметим, что понятие «эмират» является лишь составным звеном в идеологии построения Халифата — политической системы, которая должна охватить всю умму — мусульманское население мира. Мифологема Халифата является неисчерпаемым источником исламской пассионарности и экспансионизма.

Появление Исламского Эмирата Афганистан не означает, что талибы сразу бросятся штурмовать границы соседних стран. Нет, главной задачей правительства Афганистана на ближайший период станет стабилизация ситуации в стране. Проблема в другом: униженные общества соседних исламских стран начнет трясти от самого факта появления на политической карте Азии такого типа государства. Произойдет осознание широкими массами населения возможности их победы над могущественными силами мира сего, как внутри обществ, так и вне их. Несомненно, что различные исламистские структуры от Сети Хакани и аль-Каиды, или «Исламского государства», будут считать священным долгом распространять «волю Аллаха» на оккупированные мусульманские территории. Здесь самыми ближними и самыми слабыми в военно-политическом смысле являются авторитарные режимы Центральной Азии. Которые в глазах правоверных являются властью муртадов, вероотступников ислама, прислужников московских кафиров. Тем более что в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане и далее, вплоть до поволжских и северокавказских народов существуют подпольные исламистские структуры. Они ждут своего часа, они «беременны» исламской революцией. Чтобы не быть голословным, напомню, что военным руководителем «Исламского государства» в Сирии сначала был чеченец Умар аш-Шишани, а затем его сменил аль-Таджики — бывший полковник, руководитель ОМОНа МВД Таджикистана Гулмурод Халимов. Связи не просто прочные, а спаянные совместно пролитой в борьбе с врагами кровью.

Также рационально разумно будет предположить, что специальные службы «энных» стран убедительно подскажут моджахедам, куда двигаться. Подтверждением правильности подобного способа логических допущений является факт оставленного американцами вчерашним врагам огромного арсенала оружия. Никто не вооружает противника, даже с прилагательным «вчерашний», конечно, если нет уверенности, что в него противник точно не будет стрелять. А вот в стратегических противников, ну это, как говорится, сам бог велел.

Напомним, что Центральная Азия является ключевым пространством прокладки китайских магистралей, планов образования из стран, которые там находятся, политического союза «единого пути, единой судьбы». С моджахедами китайцам точно не удастся договориться о стратегическом сотрудничестве, а тем более создании единого политического пространства. Несмотря на то, что китайцы сегодня настойчиво пытаются найти с талибами общий язык, используя давние связи в государственных пакистанских структурах.

Что касается Российской Федерации, такого понятия как полноценная российская граница со странами Центральной Азии просто не существует в природе. Шесть тысяч километров никем не контролируемого пространства со стороны Казахстана буквально манит — «заходи и делай, что хочешь». Подбрюшье России, как любят говорить российские политологи, можно «пропороть» до середины Поволжья.

Реализация подобного плана — «враг моего врага — мой друг», — даже если он и не обнародуется публично, будет ударом «под дых» двум стратегическим противникам США. Эту форму международной политики можно назвать «негативной», она отталкивается не от позитивного сотрудничества государств или освободительных движений, объединяемых одними ценностями, а от использования одного врага против другого в собственных интересах. Она рискованна и цинична, но часто «безумно» эффективна. Она будет существовать до тех пор, пока существует политика.

Нет сомнений, что в ближайшей исторической перспективе в Центральной Азии запылает освободительная борьба. И в ее адском огне сгорят как китайские прожекты мирового доминирования, так и остатки русской имперскости.

«Позитивное» переформатирование глобального пространства

Итак, новой реальностью для США стала очевидная неспособность единолично управлять миром. Но это вовсе не значит, что они отказываются находиться на вершине мировой пирамиды. Выход из этой патовой ситуации заключается в непростом решении — необходимости делиться властью и, соответственно, выгодами с крупными региональными игроками; способствовать созданию проамериканских региональных союзов. Которые в свою очередь максимально заинтересованы в поддержке США — политической, экономической и военной. Возникает взаимная заинтересованность, синергия сотрудничества в поддержании политического порядка в определенном регионе.

Например, США фактически передали Турции значительное количество полномочий для управления частью Ближнего Востока, Кавказа и тюркской части Центральной Азии. И пусть никого не вводит в заблуждение постоянная дискуссия между правительствами обеих стран, поскольку Реджеп Тайип Эрдоган хочет больше свободы, чем ему готовы предоставить, но в основных моментах есть понимание. Например, сложные элементы турецкого ударного беспилотника «Байрактар», сыгравшего ключевую роль в войне за Карабах, созданы с помощью британских и американских авиакосмических кампаний. Турция — это капризный, непослушный, но перспективный союзник США.

В Индо-Тихоокеанском регионе идут динамичные переговоры по созданию антикитайского союза из Японии, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии и, возможно, Индии. Опять же, под патронатом США.

В Центральной и Восточной частях Европы медленно и очень осторожно, чтобы не спугнуть Германию, прорисовывается проект Междуморья, или в украинской политической традиции Балто-Черноморского союза — из Польши, Украины, стран Балтии, Молдовы, Румынии и т.д., который должен разорвать геополитическое пространство между двумя реванширующими нациями — русскими и немцами. Целью этого союза, кроме политического и экономического выживания стран-участниц, предусматривается блокировка становления российско-германского континентального альянса. Альянса, объединенного не только глобальными претензиями, но и планами нового передела Европы.

Уже сегодня проявляются намерения усилить этот перспективный восточно-европейский союз таким мощным глобальным а́ктором как Великобритания, да и сами Штаты не останутся в стороне.

Итак, мы отчетливо видим, как на смену целостной мировой политической власти приходит дискретная мировая власть. Власть, проявляющаяся в геополитическом переформатировании неразрывного глобального пространства в систему взаимосвязанных военно-политических союзов во главе с США. Политического пространства, функционирующего в едином демократическом алгоритме. Конечно, союзы были и раньше, но они имели другую природу, статус, значение. Ранее подобные объединения были формальным инструментом реализации американских интересов (или российских — Варшавский договор), а сейчас это партнерские отношения — и по форме, и по сути.

Что касается НАТО, то его никто не ликвидирует, наоборот она как более широкая матрица должна создавать силовое поле притяжения к США, нивелировать различные конфликты интересов новых геополитических игроков. Конечно, при условии, что НАТО примет план радикальных реформ, о которых уже частично говорил Дональд Трамп.

Вместо эпилога

Необходимо сразу отметить, что любой масштабный охват политического явления тяготеет к его схематизации, то есть определенному упрощению, но по-другому суть сложного явления не изложить. Например, в нашем случае понятно, что ни Китай, ни Россия не будут сидеть сложа руки, они постараются «переиграть» ситуацию в Центральной Азии в свою пользу. Это будет генерировать своеобразную живую динамику, конкретизирует развитие описываемого процесса в определенных неожиданных ракурсах, событиях, предоставит ему индивидуальный колорит.

Но роковые процессы уже запущены, и их негативные последствия Россия не способна ни локализовать, ни избежать. В ближайшей временной перспективе нас ждет постепенное вовлечение Российской Федерации в битву за Центральную Азию, и чем дальше, тем более основательно. Здесь логика проста: лучше воевать на ближних подступах, чем на собственной территории, где-то в Поволжье или на Северном Кавказе. И это не в каком-то астрономически отдаленном времени, а в пределах трех-пяти лет.

Так же важно понимать, что сегодня Российская Федерация не способна одновременно вести интенсивные военные действия на нескольких фронтах. Подобное развитие событий автоматически обрекает ее на поражение, возможно, даже катастрофическое. Поэтому, когда это «окно возможностей» приоткроется, нам — Украине — необходимо будет решительно и безоглядно освобождать оккупированный русскими Донбасс. К этому нужно готовиться. Отметим, что время работает на тех, кто не сидит сложа руки у моря в ожидании погоды, а постоянно готовится к решающему бою.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал.