Граф Штрахвиц: кошмар советских танкистов

Его подразделение уничтожало армады русских танков.

Широкие гусеницы советских Т-34 и гигантских КВ-1 давили снег, продвигаясь западнее города Белгорода. Стояла ночь, наступило 15 марта 1943 года. Советская танковая колонна направилась к деревне, где танкисты намеревались укрыться на ночь. Деревня казалась опустевшей, однако советский командир проявлял осторожность. Они на протяжении многих дней вели тяжелые бои с нацистами, которые хотели вновь захватить Харьков у Советов.Т-34 сделали несколько выстрелов зажигательными снарядами и подожгли пару крестьянских изб. Никакого движения не последовало, и танки двинулись в сторону деревни. Командир остановил свой танк, не подозревая, что ствол спрятанного в сарае «Тигра» нацелился прямо на него. Сарай полыхнул вспышкой пламени, и 88-миллиметровый снаряд ударил по командирскому танку. Тут же вся деревня загремела выстрелами замаскированных немецких танков, и советские машины начали гореть. Паника охватила танкистов, ибо они узнали почерк вражеского командира графа Штрахвица, или «Танкового Графа», чьи подвиги на русском фронте сделали его легендой Второй мировой войны, пишет в The National Interest Людвиг Дик.

Штрахвиц родился 30 июля 1893 года в замке Гросштейн. Его матерью была графиня Александрина Матюшка, которая крестила своего ребенка под именем Гиацинт Штрахвиц фон Грос-Цаухе — Каминец. Первого ребенка в этом роду всегда называли в честь священника-доминиканца 13-го века Гиацинта. Семья Штрахвица была из древнего и благородного рода, жившего в Верхней Силезии. Щтрахвицы издавна были союзниками династии Гогенцоллернов, к которой принадлежали кюрфюрсты Бранденбургские, прусские короли и германский император.

Юный Щтрахвиц рос и воспитывался в сельскохозяйственном и лесном имении своей семьи, которая входила в число самых богатых землевладельцев Силезии. Щтрахвиц учился в государственной школе и в гимназии города Оппельна. Затем он поступил в Королевскую прусскую младшую кадетскую школу в Вальштатте, откуда его перевели в прославленное Центральное кадетское училище, располагавшееся в берлинском районе Лихтерфельде. У Щтрахвица не было проблем с учебой, он преуспевал в спорте и верховой езде, а также прекрасно фехтовал.

В 1912 году Щтрахвиц поступил на службу в элитный Имперский потсдамский кавалерийский полк, принадлежавший к гвардии. Еще до окончания года благодаря прекрасным навыкам верховой езды его отобрали на учебу в престижную кавалерийскую школу в Ганновере, где он получил офицерское звание. Лейтенанта Штрахвица назначили руководить спортивной подготовкой, и он вместе с товарищами начал деятельно готовиться к Олимпийским играм 1916 года. Но участвовать в них им не пришлось, так как в 1914 году началась Первая мировая война.

И военные, и гражданские по всей Европе радовались, считая, что это будет короткая и славная война. Люди повсюду стремились пожать Штрахвицу руку и приглашали его на пиво с сосисками. Лейтенант Штрахвиц сменил свою белую гусарскую форму на серый полевой мундир и отправился на войну во главе своего эскадрона. Вскоре лихие гусары застряли в клубах пыли, поднятой тысячами повозок с пехотой и припасами.

Полк Штрахвица входил в состав первой гвардейской кавалерийской дивизии 2-й армии под командованием генерал-полковника Карла фон Бюлова. Бюлов наступал через территорию Бельгии в направлении Марны. Своими разведывательными рейдами Штрахвиц произвел немалое впечатление как на подчиненных, так и на командование. Даже командиры обращались к нему «герр граф», как предпочитал сам Штрахвиц. Из-за своей смелости и отваги Штрахвиц получил от солдат кличку «Последний всадник». Вскоре его наградили Железным Крестом 2-го класса и представили к награждению Железным Крестом 1-го класса.

В конце августа немецкая армия уже была на северо-востоке Франции, и Штрахвиц вызвался возглавить глубокий разведывательный рейд в направлении Парижа. Он и 16 добровольцев под его началом отправились ранним утром. Они избегали населенных пунктов, держась лесов и полей, но вскоре наткнулись на французскую кавалерию. С саблей в руке Штрахвиц рассеял французских солдат и освободил несколько немецких пленных.

В полдень им снова преградили путь. На сей раз препятствием был большой полевой лагерь англичан. Гусары Штрахвица выскочили из близлежащего леса и поскакали в атаку на изумленных солдат. Им вслед свистели пули, но немецкая кавалерия исчезла с другой стороны лагеря столь же быстро, как и появилась. Затем Штрахвиц объединился с двумя другими немецкими разведывательными отрядами, и на следующее утро они добрались до города Мелен.

Когда Штрахвиц попытался взорвать железную дорогу, его остановили французские солдаты. Напуганные винтовочными выстрелами лошади ускакали прочь. Оставшись без лошадей, преследуемый французами и англичанами отряд Штрахвица становился все малочисленнее. Тем не менее, Штрахвицу удалось взорвать железнодорожную ветку и сигнальную будку неподалеку от Фонтенбло, что вызвало панику в близлежащем Париже.

Поскольку пути отступления к своим перекрыли французы, Штрахвиц повел людей на юг, надеясь найти слабо охраняемый участок. Они шли по раскисшей грязи под проливным дождем, спали по ночам под открытым небом или, если повезет, в каком-нибудь амбаре. Небольшой отряд Штрахвица скрывался на протяжении нескольких недель. Как-то раз Штрахвицу удалось уйти от французской роты, отведя отряд на вершину поросшего лесом холма. Он кричал и указывал своим людям, куда бежать, и те побежали направо. Скрывшись за холмом, Штрахвиц и его солдаты побежали налево, введя французов в заблуждение и оторвавшись от них. К несчастью, во время бегства пуля попала в старшего лейтенанта Шиерштадта, и тяжело раненый офицер нуждался в помощи.

Чтобы идти дальше незамеченными, Штрахвиц отдал кусок золота изумленному фермеру за гражданскую одежду. Граф оставил крестьянину целый кошелек золота, когда тот вывел из заброшенного сарая лошадь и отдал ему телегу. Телега нужна была для транспортировки раненого, но немцы были вынуждены бросить и ее, и лошадь, когда наткнулись на французское охранение. Измученные и уставшие солдаты попытались скрыться в лесу, но в итоге были пойманы численно превосходящими их французские солдатами из Сенегала.

Пленение Штрахвица в октябре 1914 года стало для него началом долгих мучений и трудностей. Поймав немцев а гражданской одежде, французы посчитали их шпионами и диверсантами. Дважды Штрахвицу и его людям казалось, что их приговорят к расстрелу, однако все закончилось пятью годами каторги. Находясь в Авиньоне, он подвергался пыткам и унижению. Получив статус военнопленного, Штрахвиц был переведен в тюрьму для немецких офицеров в форт Баярд. Он попытался бежать, прорыв тоннель, но был схвачен. В качестве наказания его заковали в цепи и посадили в трюм французского корабля, который должен был сдерживать атаки подлодок. К моменту возвращения в форт Штрахвиц был полностью истощен. Немного поправившись, он тут же присоединился к старшему лейтенанту фон Лоссову в очередной раз попытавшись бежать. Они взобрались на крепостную стену, сбросили с нее охрану и спрыгнули на внешнюю сторону. Штрахвиц упал в колючую проволоку и поранил ногу, но они были свободны.

Днем Штрахвиц и Лоссов прятались в лесу. Шли они по ночам, обходя стороной населенные пункты. Спустя две недели они вышли в район Монблана к швейцарской границе. К несчастью, болезненная рана Штрахвица загноилась. Взбираясь вверх по скале, он оступился, упал и получил еще несколько травм. Найдя убежище в деревянной лачуге, он начал просить Лоссова оставить его, но безуспешно. Их обнаружили местные жители, и Штрахвица с Лоссовым задержала жандармерия.

Штрахвиц оказался в офицерской тюрьме в Каркассоне на юго-западе Франции. Немного поправившись, он подпилил прутья на оконной решетке самодельным напильником. Штрахвица выдал доносчик, и он оказался в карцере. Не до конца вылеченная рана снова нагноилась, но это стало для него спасением, потому что инспектировавший тюрьму швейцарский врач потребовал передать Штрахвица Красному Кресту. Его отправили лечиться в женевский госпиталь. Немного поправившись, Штрахвиц притворился умалишенным, и тем самым избежал возвращения во французскую тюрьму. Оказавшись в клинике в Херизау, он увидел, как страдают ее обитатели, и это едва не довело его до самоубийства. Когда 11 ноября 1918 года закончилась война, Штрахвица выписали.

Император Вильгельм II был вынужден отречься от престола, и Германия окунулась в гражданскую междоусобицу. Когда Штрахвиц прибыл в Берлин, неокрепшей еще республике угрожали революционеры-коммунисты. Присоединившись к верным правительству войскам, он в течение нескольких недель участвовал в боевых действиях, которые продлились до января 1919 года.

Силезия входила в состав Пруссии почти два столетия. До Пруссии ею правили австрийские Габсбурги, а до них Богемия. Однако большую часть Средневековья Верхняя Силезия была польской. Когда после Первой мировой войны была воссоздана Польша, поляки захотели снова включить ее в свой состав. Небольшие французские, английские и итальянские гарнизоны должны были поддерживать мир между немцами и поляками, но в основном они соблюдали нейтралитет, за исключением французов, которые были за поляков. В это время хаоса Штрахвиц активно участвовал в незаконном ополчении, одновременно управляя своим родовым поместьем. В июле он женился на Александрине (Альде) Фреин Сурме-Джелтш (Alexandrine Freiin Surma-Jeltsch), которая спустя девять месяцев родила сына.

В марте 1921 года Верхняя Силезия проголосовала за то, чтобы остаться в составе Германии. Несмотря на это, тот район, который проголосовал за вхождение в Польшу, получил такое право. Неудовлетворенные воинственные поляки, которых возглавил Войцех Корфанты (Wojciech Korfanty), попытались захватить и немецкую территорию. У себя в Гросштейне Штрахвиц проснулся от выстрелов и криков людей, убегавших от наступающих поляков. Штрахвиц отвез всю свою семью, включая беременную жену, в безопасное место, а затем поспешил назад, чтобы оказать сопротивление противнику.

Численно поляки превосходили немцев, однако немцы обладали немалым боевым опытом, и их поддерживала военизированная организация «Фрайкор». Возглавив контратаку, Штрахвиц выбил из родового замка восемь польских рот. Пик боевых действий пришелся на 21 мая 1921 года, когда состоялось знаменитая битва при Аннаберге.

Основная часть немецких войск пошла в наступление на удерживавших эту гору поляков с фронта, а Штрахвиц со своими людьми обошел ее с тыла. После непродолжительного, но жестокого боя он вынудил оборонявшихся на высоте поляков капитулировать. В ходе последующих боев Штрахвиц захватил артиллерийскую батарею и развернул пушки в сторону бегущих поляков. Конфликт был урегулирован в 1922 году, когда Германия получила две трети Верхней Силезии на западе, а промышленная треть на востоке перешла под власть Польши. Штрахвиц получил силезский Орден Орла 2-го и 1-го класса.

В межвоенные годы Штрахвиц перевез свою увеличивающуюся семью в поместье Альтзидель. Он самостоятельно изучил лесное дело и современные методы сельского хозяйства. В 1931 году Штрахвиц стал членом нацистской партии, посчитав, что это пойдет на пользу его родной Силезии. Спустя два года его взяли в войска СС, которые с радостью принимали аристократов. Однако Штрахвиц никогда не служил в СС и остался офицером запаса под командованием нового вермахта. В 1936 году ему присвоили звание капитана кавалерии запаса.

Когда 1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу, Штрахвица поставили на должность офицера снабжения 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии. Будучи тыловиком, он, тем не менее, принимал участие в боевых действиях и даже получил Железный Крест 2-го класса. Чтобы помочь раненым, Штрахвиц дал согласие разместить в Гросштейне военный госпиталь. В середине октября он поехал в Альтзидель, но к концу года вернулся в свою дивизию.

Во время шестинедельных боев во Франции весной 1940 года 1-я танковая дивизия возглавила наступление 19-го танкового корпуса Гудериана через Арденны к побережью Ла-Манша. В начале наступления один молодой офицер спросил Штрахвица, ненавидит ли тот французов. Несмотря на печальные воспоминания, Штрахвиц ответил, что ненависти он не испытывает и с уважением относится к французам как к солдатам, которые сразу после поражения перестали быть его врагами.

Утром 14 мая французская авиация нанесла удар по немецкой переправе на мосту через Маас. Штрахвиц руководил движением транспорта и войск, и приказал подчиненным укрыться. Когда немцы совершили прорыв через Маас, Штрахвиц на своей машине с водителем отправился на разведку. Проехав 30 километров по французской территории, они остановились возле французского узла связи. Штрахвиц выбрался из машины, спокойно закурил и на прекрасном французском языке потребовал капитуляции гарнизона. Он сказал капитану, что его танки находятся в паре минут езды. Уловка сработала, и 600 французских солдат сдались в плен. Штрахвиц доставил пленных к немцам на их собственных новеньких грузовиках. Узнав об этом подвиге, командир 1-й танковой дивизии генерал Фридрих Кирхнер (Friedrich Kirchner) сказал: «Штрахвиц, дьявол». Ему присвоили звание майора, а в июне Штрахвиц получил Железный Крест 1-го класса.

Отправившись вскоре в очередную вылазку, он наблюдал в Дюнкерке за тем, как британские экспедиционные войска грузятся на суда. Его ошеломил приказ Гитлера, который остановил танки, отдав предпочтение авиационным ударам. Ставшую чудом эвакуацию британцев вскоре затмило собой падение Франции. Штрахвица вместе со 2-м танковым полком перевели в Восточную Пруссию и передали в подчинение 16-й танковой дивизии под командованием генерал-майора Ганса-Валентина Хубе (Hans-Valentin Hube).

Этот однорукий генерал похлопал Штрахвица по плечу и удовлетворил его просьбу об отправке на линию фронта, назначив командиром 1-го батальона 2-го танкового полка. Штрахвиц недолгое время участвовал в наступлении в Югославии, а потом его батальон отозвали готовиться к операции «Барбаросса», как называют германское вторжение в СССР 22 июня 1941 года.

В начале вторжения 16-я танковая дивизия находилась в первом эшелоне 1-го танкового корпуса Пауля Людвига Эвальда фон Клейста (Paul Ludwig Ewald von Kleist), первоначальной задачей которого был захват столицы Украины Киева. 26 июня Клейст углубился на советскую территорию на 120 километров, но в это время генерал-полковник Михаил Кирпонос внезапно перешел в смелое контрнаступление. В холмистой местности западнее реки Иква 2-й танковый полк устремился вперед, чтобы перехватить колонны советских танков. Посреди оглушительных взрывов, летящих комьев земли и клубов дыма адъютант доложил Штрахвицу, что это наступают легкие танки Т-26. Штрахвиц посмотрел в бинокль и увидел, что сзади в лесу стоят еще советские танки. Он приказал более тяжелым танкам Т-IV сорвать советскую попытку обойти их с фланга. Советская пехота начала карабкаться на немецкие машины. Пулей Штрахвица ранило в руку. Его быстро перебинтовали, однако кровь продолжала сочиться через бинты. На закате, после продолжительного боя, советские танки удалось отбросить назад, однако полк оказался отрезанным от основных сил дивизии.

И это был только первый день самого крупного танкового сражения операции «Барбаросса». Немецкие танковые пушки оказались почти бессильны против новых советских машин Т-34 и КВ-1. Немцы компенсировали этот недостаток превосходством в тактике, авиационной поддержкой «Юнкерсов-87» и применением орудий калибра 88 миллиметров, которые пробивали танковую броню. Штрахвиц нападал на группы танков, преследовал их в ночное время и расстреливал советские батареи. Это сражение закончилось в начале июля, когда Кирпонос отступил к Киеву.

1-я танковая группа двинулась на юг, чтобы соединиться с 17-й армией и запереть советские войска в котле в Умани, находящейся в 300 километрах южнее Киева. Во время последовавших боевых действий Штрахвиц приказал своим танкистам поворачивать танковые орудия так, как это делали советские войска. Это позволило им устраивать Советам засады и сеять хаос в тылу противника. Штрахвиц получил еще два легких ранения в голову и руку. Потери понес и его полк. Оставшиеся танки были сведены в батальон, командовать которым назначили Штрахвица.

3 августа, когда батальон Штрахвица пытался захватить мост через Южный Буг в районе Первомайска, в командирский танк прямым попаданием угодил артиллерийский снаряд. Радист погиб, но Штрахвиц с оставшимися в живых членами экипажа сумел выбраться из горящей машины. Отстреливаясь от советской пехоты огнем из автоматов и швыряя гранаты, Штрахвиц забрался в другой танк. Он повел свой батальон к деревянному мосту, который пытались взорвать Советы. Танки открыли огонь, прикрывая прорывавшихся к мосту немецких саперов. Советы отошли, но начали шквальный огонь. Саперы стали снимать взрывчатку, а Штрахвиц в это время проехал по мосту в своем танке.

Битва под Уманью закончилась победой немцев. Шла шестая неделя «Барбароссы», и танки Штрахвица прошли уже 700 километров. Однако украинские степи казались нескончаемыми. 16-я танковая дивизия пробивалась к Черному морю, где под натиском немецких войск 16 августа пал Николаев. В конце августа дивизия развернулась в северном направлении и остановилась на отдых южнее Кировограда. 25 августа Хубе наградил Штрахвица Рыцарским Крестом.

2-й танковый полк был переформирован в два батальона, которые в сентябре возобновили боевые действия в составе группировки, окружавшей Киев с юга. 16 сентября закрылся гигантский котел в излучине Днепра в 200 километрах восточнее Киева. Батальон Штрахвица сражался с советскими войсками, отчаянно пытавшимися прорваться на восток. Когда был захвачен командир советской дивизии, немец по национальности, Штрахвиц отказался брать его в плен, если тот не вернется вместе со всей дивизией. На следующее утро из близлежащего леса вышли и сдались 7 000 человек. Всего в Киеве было взято в плен 663 000 советских военнослужащих.

Штрахвиц старался хорошо обращаться с военнопленными, а также помогал больным крестьянам, женщинам и детям. Очень часто его солдаты ремонтировали местные церкви, располагая к себе население. К сожалению, такое доброе отношение Штрахвица и ему подобных людей было перечеркнуто нацистским террором на захваченных территориях. Большинство военнопленных умерли от голода или были расстреляны, что еще больше усилило ненависть к немцам и привело к ужесточению сопротивления.

1-я танковая группа стала 1-й танковой армией и в конце сентября пошла в наступление на советские войска с севера в направлении Днепра. 6 октября батальон Штрахвица захватил главный транспортный узел Андреевку, замкнув одно из последних звеньев огромного кольца окружения. 9 октября температура опустилась, и пошел снег, ограничивавший видимость. Отражая попытки прорыва, Штрахвиц получил еще одно ранение в голову. До минимума сократив свое пребывание в госпитале, он в тот же день вернулся на фронт.

После успешных боев севернее Азовского моря 1-я танковая армия вышла к Ростову. Остатки танков из состава поредевшего 2-го танкового полка были снова объединены под командованием Штрахвица. В конце октября дождь, снег и непролазная грязь превратили дороги в болота. Снабжение войск замедлилось, и машины без топлива остановились. Когда танки Штрахвица ремонтировались в районе Успенской, советский бомбардировщик нанес удар по лагерю с советскими пленными. Расстроенный этой выходкой Штрахвиц отвел советских пленных дальше от линии фронта.

Температура еще больше опустилась, и все то, что застряло в грязи, на сей раз замерзло. Действуя рядом с 5-й танковой дивизией СС «Викинг», 16-я танковая дивизия отражала советское контрнаступление. Штрахвиц спас саперный батальон «Викинга», отрезанный от дивизии в Балабанове. К 23 ноября во 2-м танковом полку осталось всего 20 танков, и он был вынужден отойти на западный берег реки Миус. Штрахвиц поехал в Германию, чтобы оправиться от своих многочисленных ран. Между тем, немецкая армия зимой 1941-1942 годов отражала яростное наступление советских войск, страдая от суровых погодных условий, которые наносили серьезный ущерб ее плохо оснащенным войскам.

Штрахвиц вернулся в свой полк в марте 1942 года, получив звание подполковника и серебряный знак за ранения. 12 мая Советы возобновили контрнаступление в направлении Харькова. Танковая армия Клейста нанесла ответный удар, атаковав с юга со стороны Изюма, чтобы отрезать южную часть наступающих войск Юго-Западного фронта. 23 мая батальон Штрахвица сомкнулся с 23-й танковой дивизией южнее Балаклеи. Армии маршала Семена Тимошенко оказались в окружении. Стоя рядом с другими офицерами на небольшой возвышенности, Штрахвиц наблюдал, как пытаются прорваться колонны советских войск. Ведомый каким-то сверхъестественным инстинктом, Штрахвиц внезапно схватил за руку стоявшего рядом гауптмана Фрейтага фон Лорингховена (Freytag von Loringhoven) и увлек его за собой прочь с высоты. В следующее мгновение на том месте, где они стояли, взорвался снаряд, убив остальных офицеров.

После победы немецких войск под Изюмом наступила короткая передышка. Примерно в это время Штрахвиц начал командовать всем полком, который с 10 июня принимал участие в предварительных боях масштабного летнего наступления немецких войск. Насквозь промокая под проливными дождями и застревая в грязи, Штрахвиц сражался с советскими танками и отражал ночные атаки. В середине июня 16-я танковая дивизия захватила хорошо укрепленный город Купянск. Во время боев в голову Штрахвица попал осколок снаряда. Получив первую медицинскую помощь, он быстро вернулся к своим войскам.

8 июля, после очередного отдыха и пополнения, 16-я танковая дивизия вместе с 6-й армией пошла на Сталинград, находящийся на реке Волге. Нанеся в конце июля удар по советскому плацдарму близ реки Дон западнее Калача, 6-я армия одержала свою последнюю победу, окружив советские войска. Танки рвались вперед через села и выжженные солнцем степи, а в небе над ними свои жестокие бои вела авиация. Штрахвиц снова получил ранение. Его полк прорвал одну из последних линий обороны севернее Калача, обеспечив соединение 24-й танковой дивизии. Во время тех боев полк Штрахвица уничтожил 270 танков противника.

Пересидев утром 23 августа в траншее удар советской артиллерии и «Катюш», Штрахвиц повел свои танки из состава 14-го танкового корпуса в 56-километровый марш на Сталинград. Штурмовики Хе-129 и Ю-87 проложили дорогу 400 танкам, сломив все сопротивление. При подходе противника к северной окраине города Советы открыли огонь по танкам Штрахвица из крупнокалиберных зенитных орудий. При помощи «Юнкерсов» Штрахвиц уничтожил 37 таких орудий, не потеряв ни одной машины. Немцы были потрясены, обнаружив трупы и увидев, что огонь по ним вели женские расчеты, плохо обученные стрельбе по наземным целям.

Танки Штрахвица двинулись по одной из улиц, держась обочины на тот случай, если дорога окажется заминированной. Раздался выстрел противотанкового орудия, едва не подбивший машину командира. Орудие быстро уничтожили, а Штрахвиц продвигался вперед, пока не достиг высокого западного берега Волги. Он с любопытством смотрел на открывшийся перед ним город и широкую реку. Сталинграл был современным промышленным городом, если не считать маковки церквей в его старой части. Заводы, дымовые трубы и окраины растянулись узкой полосой вдоль Волги. В воздухе плавали клубы дыма от атакующих «Юнкерсов» и советских зенитных орудий. Река была заполнена лодками и судами, на которые Штрахвиц навел пушки своих танков, потопив несколько из них.

Получив приказ оборонять северную промышленную окраину, Штрахвиц спрятал три танковые роты у подножия высокого холма. Советские танки волнами накатывали на немецкую оборону, упрямо наступая на гребень. За два дня немецкие танкисты уничтожили более 100 танков противника. «Нашему Танковому Графу оставалось лишь сидеть в своем командирском танке с деревянной ложной пушкой и считать уничтоженные вражеские танки, о которых ему докладывали командиры рот», — рассказывал фон Лорингховен. Тяжелые бои за северный сектор длились с сентября по октябрь, а Гитлер требовал захватывать все новые позиции, невзирая на потери. 13 октября танк Штрахвица получил прямое попадание. Штрахвица с сильными ожогами самолетом отправили в резервный госпиталь в Бреслау. Он еще не выздоровел, когда советские войска в конце ноября в результате контрнаступления окружили обреченную 6-ю армию немцев. Штрахвиц умолял отпустить его обратно на фронт, но генерал Хубе, осознав безнадежность ситуации, отказал ему.

В декабре Штрахвиц получил Дубовые Листья к своему Рыцарскому Кресту, а 1 января 1943 года ему присвоили звание полковника запаса. Вернувшись на фронт, он получил под свое командование танковый полк элитной танковой дивизии «Великая Германия». 9 марта полк Штрахвица вместе с войсками фельдмаршала Эриха фон Манштейна (Erich von Manstein) пошел в контрнаступление на растянутую линию советской обороны под Харьковом. А западнее Белгорода «Великая Германия» сражалась с тремя советскими танковыми корпусами.

Напряженные ночные бои шли там и 15-16 марта. Увидев на фоне снега темные силуэты советских танков, которые приближались к его позиции, Штрахвиц спрятал свои машины, в том числе, три «Тигра», в оставленной жителями деревне. Заняв боевой порядок подковой, замаскировавшись, окопавшись или спрятавшись за домами с соломенными крышами, танкисты ждали прихода ночи. В темноте раздалось урчание 50 советских машин. В дома попало несколько снарядов, и они загорелись.

Штрахвиц сохранял спокойствие, дав возможность всей советской колонне втянуться в деревню. Когда до советского командирского танка оставалось 70 метров, спрятанный «Тигр» Штрахвица выстрелили и сбил башню с Т-34. Остальные танки тоже открыли огонь, за несколько минут уничтожив 18 Т-34 и КВ-1. Штрахвиц забрался на башню своей машины и наблюдал за этим адом. «Русские узнали нас, они говорят по своей связи: «Осторожнее, это Штрахвиц»», — рассказывал радист командирского экипажа. Советы отчаянно пытались отойти, но их безжалостно расстреливали. Всего в период с 14 по 19 марта полк Штрахвица уничтожил более 300 советских танков.

28 марта его наградили Мечами к Рыцарскому Кресту. В его честь танкисты поменяли имя Лютцова из популярной солдатской песни наполеоновской эпохи «Дикая, дерзкая охота» на имя своего командира. Штрахвиц взял отпуск на две недели и вместе с женой посетил Берхтесгаден. Выступая на радио, он объяснил свои успехи тесным взаимодействием, высоким уровнем подготовки экипажей и абсолютной преданностью и решительностью всех солдат своего полка.

Во время операции «Цитадель», как называлось немецкое летнее наступление 1943 года, «Великая Германия» воевала в составе 4-й танковой армии, сформировав южную часть клещей в сражении на Курской дуге. Боевой дух у солдат был высоким, не в последнюю очередь из-за того, что с ними воевал Штрахвиц. «Я помню все эти разговоры о том, что нам нечего бояться, потому что у нас есть граф фон Штрахвиц и его новые непобедимые танки «Пантера»», — рассказывал рядовой из «Великой Германии» по имени Альфред Новотны (Alfred Novotny).

5 июля пошел сильный дождь, когда с массированных залпов артиллерии началось сражение. «Великая Германия» пробивалась через глубоко эшелонированную оборону советских войск севернее Белгорода, усиленную минными полями, противотанковыми орудиями и танками в окопах. Штрахвиц с 7 по 11 июля командовал 10-й танковой бригадой, куда входил его собственный полк и 39-й полк с новыми «Пантерами». Только 7 июля они уничтожили 62 советских танка и 55 противотанковых орудий, но Советы оказали упорное сопротивление в районе высот на обояньском направлении.

9 июля Штрахвиц получил весть о том, что его старший сын тяжело ранен. На следующий день, когда он положил руку на затвор, его новый наводчик раньше времени произвел выстрел и раздробил графу руку. Ему наложили гипсовую повязку, и Штрахвиц поспешил обратно в свой полк. Он возглавил еще одну атаку и получил очередное легкое ранение. Возмущенный таким самопожертвованием своего офицера, генерал-лейтенант Вальтер Хернляйн (Walter Hoernlein) отправил графа обратно в полевой госпиталь.

Штрахвиц вернулся на фронт в августе. Курская битва тем временем закончилась поражением немцев, и германская армия была вынуждена отступать на запад. Бои были настолько напряженными, что к концу сентября у Штрахвица остался всего один исправный танк. В конце декабря «Великая Германия переправилась через Днепр в районе Кировограда. Штрахвиц получил еще одно тяжелое ранение, на сей раз, в левую руку. Его отправили в госпиталь в Бреслау, а выздоравливал он после лечения у себя дома.

В начале января 1944 года Штрахвица направили в группу армий «Север». Северный фронт германской армии отступил до города Нарва, являющегося воротами в Эстонию. Штрахвиц попытался ликвидировать советский плацдарм у реки Нарва близ Кривассо. Плацдарм был такой большой, что его нужно было разделить на три части, чтобы потом уничтожать поочередно.

26 марта Штрахвиц пошел в лобовое наступление, поскольку болотистая и лесистая местность исключала фланговые удары. Возглавляя наступление на одном из своих T-IV, Штрахвиц едва не погиб от огня своего «Юнкерса». Боевые действия продолжались всю ночь. Одетый в свою знаменитую куртку из овчины, Штрахвиц шел вперед с тростью в руке, следя за ходом боя и за тем, чтобы его танкисты своевременно получали все необходимое. Он раздавал им коньяк и шоколад, ободрял их и награждал Железными Крестами. После нескольких дней упорных боев Советы понесли поражение.

Получив 1 апреля звание генерал-майора, Штрахвиц начал готовиться к наступлению на следующую часть плацдарма. На сей раз местность позволяла использовать «Тигры» из состава 502-го тяжелого танкового батальона. «Штрахвиц завоевал наше доверие с самого начала, — сказал танковый ас лейтенант Отто Кариус (Otto Carius), служивший в 502-м батальоне. — Это один из тех людей, которых невозможно забыть».

«Тигры» Кариуса шли впереди, прикрывая укрывавшихся сзади пехотинцев. Пули рикошетили от «Тигров», но убивали пехоту. Удалось соединиться с попавшими в окружение немецкими войсками. Ночью укрывшиеся в лесу русские устроили засаду на немецкую пехоту и бронетранспортеры. Тем не менее, 9 апреля после четырех дней напряженных боев советское сопротивление было сломлено окончательно.

Но оставался последний участок плацдарма, и по своим размерам он был почти в два раза больше предыдущих. Штрахвиц командовал наступающими войсками по радиосвязи, находясь в укрытии на командном пункте, который Советы непрестанно обстреливали. Но на сей раз советские войска были настороже, оборона у них была очень мощной, и к тому же пришло время весенней оттепели. Спустя три дня 21 апреля наступление пришлось отменить.

Признавая первоначальный успех Штрахвица, Гитлер наградил его Бриллиантами к Мечам и Дубовым Листьям Рыцарского Креста. Штрахвиц наотрез отверг просьбу Гитлера уничтожить последний плацдарм. «Танки не могут ездить по болоту», — заявил он. Тем не менее, он продолжал вылазки на южном фланге группы армий «Север». Проникнув на 140 километров вглубь вражеской территории, граф нанес внезапный удар по советскому танковому парку, уничтожая машину за машиной и разгоняя ошеломленные экипажи пулеметным огнем.

Но остановить советскую военную армаду было невозможно, и 22 июня в ходе операции «Багратион» русские взломали ослабленную оборону группы армий «Центр». Штрахвиц принял участие в попытке спасти Вильнюс, и благодаря его усилиям удалось эвакуировать тысячи раненых военнослужащих, после чего 13 июля город заняли советские войска.

В том месяце в штабе Гитлера в Восточной Пруссии произошло одно важное событие. 20 июля майор Клаус фон Штауффенберг (Claus von Stauffenberg) попытался взорвать бомбу в «Волчьем логове» и уничтожить Гитлера. Попытка не удалась. Штрахвиц в то время лечил раненую ногу в Силезии. Многие из друзей и знакомых Штрахвица были арестованы и подвергнуты допросам. Граф попытался вмешаться, но и сам попал под подозрение. Когда гестапо допрашивало Штрахвица, задавая вопросы о его католической вере и связях, тот предостерег их об опасности нацистского атеизма.

Скоро Штрахвиц снова понадобился на фронте. 1 августа Советы дошли до Рижского залива в районе Тукума, и 30 немецких дивизий в северной Латвии и Эстонии оказались в очень трудном положении. В ходе операции «Двойная голова» 3-я танковая армия попыталась вернуть под свой контроль Тукум и прийти на помощь осажденной Риге. «Если кто-то и сможет это сделать, то только Штрахвиц», — сказал начальник Генерального штаба Хайнц Гудериан когда ему доложили, что Штрахвиц пойдет во главе наступления.

18 августа боевая группа Штрахвица выдвинулась из Фрауэнберга в Восточной Пруссии, пересекла Литву и приблизилась к Тукуму. Эта группа состояла из 2 500 солдат СС и вермахта и 60 танков. В основном это были новые «Пантеры» из 101-й танковой бригады. Еще была пара «Тигров» из 103-го батальона СС, Т-III и Т-IV из танковой бригады СС «Гросс», а также бронетранспортеры и зенитные средства.

На мосту западнее Тукума застигнутый врасплох советский батальон отошел без боя. Выйдя 20 августа на окраину города, Штрахвиц попросил огневой поддержки с крейсера «Принц Ойген», который стоял в Рижском заливе. 203-мм орудия крейсера и пушки нескольких эсминцев нанесли удар по рыночной площади Тукума, уничтожив десятки разместившихся там танков Т-34. Машины Штрахвица ворвались в город, проезжая мимо обгоревших танков. Некоторые лежали вверх днищем, а мертвые и обгоревшие трупы танкистов находились поблизости. Что касается выживших, то они были ошеломлены и не сумели оказать сопротивление. Штрахвиц легко расправился с несколькими уцелевшими танками. Пока бригада «Гросс» удерживала Тукум, Штрахвиц перехватил приближавшуюся советскую колонну. Поверив в то, что они оказались в окружении, все военнослужащие из состава колонны сдались в плен.

Штрахвиц продолжил движение в сторону Риги со своими гренадерскими батальонами и девятью оставшимися «Пантерами». Примерно столько же «Пантер» сломались в пути. После нескольких боев в лесу Штрахвиц 21 августа вошел в Ригу. Проезжая мимо приветствовавших танкистов Штрахвица латышей и немецких солдат, его «Пантера» остановилась на рынке прямо перед несколькими высокопоставленными офицерами. Весь потный, в грязном комбинезоне, с измазанным маслом лицом Штрахвиц вылез из танка. «Ура, лейтенант, вы прорвали окружение», — выкрикнул один офицер. Штрахвиц ответил изумленным немцам, что он генерал.

Переоценив силы Штрахвица, советская 51-я армия утверждала, что Тукум атаковали 300 танков. За три дня небольшая боевая группа графа взяла в плен 18 000 военнослужащих и уничтожила множество артиллерийских орудий, танков и противотанковых пушек. Раненых удалось эвакуировать из Риги, а окруженные войска пусть временно, но сумели восстановить контакт с группой армий «Север».

24 августа 1944 года Штрахвиц чуть не погиб в автомобильной аварии. В бессознательном состоянии он две недели пролежал в рижском госпитале, после чего пришел в себя. Граф слышал звуки обстреливавшей город советской артиллерии. Несколько снарядов угодило в здание госпиталя, но Штрахвица из-за его тяжелого состояния перевозить было нельзя. Лишь в начале октября, когда уже было ясно, что Рига падет, его самолетом отправили в Бреслау. Генерал пролежал там всего семь дней, после чего поехал поправляться в Альтзидель.

Когда 16 января 1945 года советские войска приблизились к Силезии, Штрахвиц пришел на костылях в располагавшийся в Оппельне штаб фельдмаршала Фердинанда Шернера (Ferdinand Schorner). Он попросился на фронт, желая защищать родину. Даже Шернер, который отправлял на фронт любого, кто мог держать в руках оружие, был изумлен. Ему нужен был человек, чтобы организовать подготовку охотников за танками, вооруженных фаустпатронами. Штрахвиц взялся за это дело. Через несколько недель у него уже было 8 000 добровольцев. В составе этих отрядов были закаленные в боях ветераны, раненые и идеалисты-подростки. Олицетворением той отчаянной ситуации, которая сложилась в последние дни войны, стал младший сын Штрахвица Убертус Артур (Hubertus Arthur), который, несмотря на ампутированную ногу, добровольцем вернулся на фронт и погиб там 25 марта.

Когда Германия 8 марта капитулировала, Штрахвиц постарался сделать так, чтобы большая часть его солдат оказалась в плену у американцев. Все еще хромавший Танковый Граф сдался в плен американскому лейтенанту в Фельгене. Он казался таким изможденным, что лейтенант вызвал медиков. Штрахвица отправили в Аллендорф, где он оказался в компании нескольких сотен немецких офицеров, среди которых были Гудериан и летчик-ас Адольф Галланд (Adolf Galland). Американцы их хорошо лечили и старались узнать как можно больше о ходе войны и о тактике. Штрахвиц провел в плену два года. В это время он узнал горестную новость о том, что его жену Альду сбил американский военный грузовик.

Выйдя весной 1947 года на свободу, Штрахвиц оказался бездомным. Возвращаться ему было некуда. Земли его предков в Верхней Силезии оккупировали русские, которые позднее передали их Польше. У Танкового Графа осталась только поношенная форма и награды. Он женился на Норе фон Штумм (Nora von Stumm), которая была намного моложе его. В 1949 году они на два года уехали за границу, но потом вернулись в Германию, поселившись в Баварии. Штрахвиц основал фонд для беженцев из Силезии и стал рыцарем Ордена Святого Иоанна.

25 апреля 1968 года 75-летний заядлый курильщик Штрахвиц умер от рака легких. На его похоронах генерал бундесвера Хайнц-Георг Лемм (Heinz-Georg Lemm), сам награжденный Дубовыми Листьями и Мечами, сказал: «Благодаря своей храбрости, служившей примером для всех офицеров и солдат, он носил высшие награды, такие как Рыцарский Крест, Дубовые Листья, Мечи и Бриллианты». В отличие от большинства генералов Третьего рейха, Штрахвица похоронили со всеми воинскими почестями.

Лозунгом Штрахвица было: «Танки не должны стоять, они должны двигаться, должны стрелять по врагу, должны атаковать и преследовать». Благодаря скорости, дерзости, отваге, склонности к импровизации и организованности Штрахвиц одерживал победы вопреки всему. Он получил 14 ранений, но оказался таким же жизнестойким, как и дикий вепрь, изображенный на семейном гербе. Гудериан по праву считал Штрахвица одним из величайших танкистов.

Источник перевода: ИноСМИ.Ру