Чтобы пережить пандемию, мир должен измениться. И Украина тоже

Но «слуги народа» продолжают заниматься глупостями.

Почему к пандемии оказались не готовы ни медицинская система, ни наука, ни государства в целом.

Инфекции неизбежны. Некоторые из них человечество побороло с помощью вакцин, какие-то еще мутируют и выживают, отмечает издание «Тиждень».

Относительно недавно, около 50 лет назад, люди столкнулись с коронавирусными инфекциями, которые уже вызвали много проблем. Эти вирусы постоянно циркулируют в животном мире, но с тех пор, как человек начал активно в этот мир вмешиваться, то также оказался под угрозой, пишет «Аргумент».

Поэтому нынешняя пандемия COVID-19 ожидаема и прогнозируема, несмотря на массовое увлечение теорией «черного лебедя». За последние 20 лет это третья коронавирусная инфекция, нанесшая серьезный ущерб. Эпидемии SARS (тяжелый острый респираторный синдром) в 2003 году и MERS (ближневосточный респираторный синдром) в 2012 году стали уроками для мировой науки и здравоохранения. Еще одним таким уроком будет пандемия COVID-19.

Что изменилось в мире после эпидемии SARS? Как рассказывал в 2014 году директор Национального института аллергии и инфекционных болезней США Энтони Фаучи, главным выводом стало осознание того, что не существует ни вакцин, ни специфического лечения. Эффективными оказались те же низкотехнологичные меры, что и в XIX веке: выявление и изоляция больных, а также закрытие ячеек болезни на карантин. В то же время выяснилась важность прозрачности, ведь весь мир терял время, пока китайское правительство замалчивало информацию о вспышке новой болезни.

«SARS привел к пересмотру международных медицинских норм. Мы пришли к выводу, что все зависим от самого слабого звена глобального цепи. Что надо нарастить национальный потенциал. Каждая страна должна иметь экстренный операционный центр, способный начать действовать через 120 минут; возможность диагностировать опасные состояния на всей своей территории; эпидемиологов, например - детективов заболеваний в центрах контроля и профилактики болезней США (CDC), способных расследовать ситуации и реагировать на них. В 2005 году были приняты международные регламенты здравоохранения. Конечный срок выполнения завершился в 2012 году - и только 16% стран заявили, что выполнили их (по состоянию на 2014-й. - Ред.)», - рассказал директор CDC Том Фриден.

Наиболее подготовленной в 2020 году оказалась Южная Корея, которая пережила эпидемию MERS. Еще тогда она отработала четкий алгоритм изоляции больных, а потому сразу начала его применять во время COVID-19: развернула массовое тестирование, выявляя больных с симптомами и без, отправляла их на изоляцию и отслеживала возможные контакты. Хотя ее методы в настоящее время вызывают определенное беспокойство с точки зрения соблюдения прав человека, они оказались действенными.

«Текущая ситуация ярко показала, что к масштабной пандемии не готова не только медицинская система как таковая, но и наука, и государства в целом. Успешное противостояние пандемии - это слаженная работа ученых, медиков, государственных деятелей, законодателей и правоохранительных органов. Ни в одной стране мира не оказалось четкой стратегии и конкретного плана действий на случай пандемии. Почти все реагируют ситуативно и спонтанно. Никто не может похвастаться четким пошаговым планом, продуманным для таких случаев и прописанным в законодательстве», - рассказал «Тижню» Семен Есилевский, биофизик, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института физики НАН Украины, стипендиат Марии Кюри в Университете Бургони-Франш-Комте во Франции.

Эпидемии SARS и MERS показали, что в первую очередь следует защищать медиков. Ведь когда болеют врачи, возрастает нагрузка на медицинские системы. Однако в 2020-м многие страны стоят перед нехваткой защитных костюмов, масок и перчаток для медработников. «Должен быть четкий механизм против спекуляций и ажиотажного спроса на медицинские товары вроде масок или лекарств от других болезней, которые пытаются использовать против вируса. Также должен существовать госрезерв средств защиты: масок, респираторов, костюмов биозащиты - для врачей и критической инфраструктуры. Как оказалось, его нет во всех странах. Изготовлением этих товаров в больших объемах также должны заниматься определенные законом предприятия, которые при необходимости способны полностью переключиться на такую деятельность в режиме максимального благоприятствования с финансированием, импортом и т.д.», - говорит Есилевский.

Что касается биомедицинских исследований, то каждая развитая страна должна иметь перечень научных учреждений и лабораторий, которые в случае возникновения пандемии способны бросать все текущие дела и мгновенно переключаться на разработку тестов, лекарства или вакцины от новой болезни. «Должно быть предусмотрено их усиленное приоритетное финансирование на этот период. Должен существовать особый правовой статус для молниеносной закупки оборудования, расходных материалов, реактивов, лабораторных животных, средств защиты и т.д.», - добавляет ученый.

К тому же, по его словам, на период эпидемии следует упрощать бюрократические процедуры проведения клинических исследований и лицензирования лекарств и вакцин, однако не до полной бесконтрольности. Упрощения должны касаться административных утверждений, а не научной доказательности. Как антипример можно привести резонанс вокруг препаратов гидроксихлорохин и хлорохин, которые на днях украинское Министерство здравоохранения включило в протокол лечения COVID-19. Этими препаратами лечат малярию, они не имеют доказанной эффективности против коронавирусной инфекции и могут вызвать серьезные побочные эффекты. Президент США Дональд Трамп 21 марта написал в Twitter, что гидроксихлорохин в сочетании с антибиотиком азитромицином поможет в лечении COVID-19 и люди бросились их закупать. 30 марта Администрация по контролю лекарств и пищевых препаратов США (FDA) официально заявила, что гидроксихлорохин и хлорохин можно использовать в некоторых случаях лечения COVID-19, но с примечанием, что их еще нужно исследовать. Зачем утверждать препараты, которые не прошли качественных рандомизированных исследований, - вопрос риторический.

Ученый добавляет, что при необходимости следует временно приостанавливать действие лицензионных и патентных норм, чтобы иметь возможность производить дженерики (непатентованные препараты, аналогичные оригинальным) или запчасти к аппаратам искусственной вентиляции легких, которые, например, в Италии печатали на 3D-принтере, пока производитель подал в суд за нарушение патента. Зато компания AbbVie, которая является владельцем патентов на лопинавир/ритонавир (брендовое название «Алувия» или «Калетра») против ВИЧ-инфекции 20 марта отказалась от патентов и позволила свободно производить генерические препараты. Такой шаг позволяет значительно снизить цену на лекарства для ВИЧ-позитивных людей. К тому же препарат пытаются применять для лечения COVID-19, он включен и в украинский протокол, хотя его эффективность до сих пор не доказана.

Отдельный вопрос - приоритет науки в стратегиях государственного развития и финансирования. Если развитые страны бросились разрабатывать вакцину против COVID-19 сразу после расшифровки генома вируса - а современные технологии позволяют делать это очень быстро, - то Украина никак не наладит производство даже тест-систем для выявления заболевания, несмотря на неоднократные обещания правительства. Во время эпидемии SARS начали разрабатывать вакцину против этой болезни, она почти дошла до этапа клинических исследований, однако вспышка закончилась и исследования свернули. Если бы дело довели до конца, сейчас это могло бы помочь ученым, ведь оба коронавируса - тогдашний SARS-CoV и нынешний SARS-CoV-2 - идентичны на 80-90%.

«Самая большая проблема, которую показала пандемия - это чрезвычайно небрежное отношение к науке. И к ее финансированию, и к согласованию политики с научными прогнозами. Из-за того, что финансирование науки подчиняется политической конъюнктуре, например, свернули проекты по разработке вакцин и лекарств против SARS в 2000 годах. Поэтому теперь вакцину надо делать, по сути, с нуля. Из-за полного пренебрежения правительством Китая предупреждений о недопустимости торговли дикими животными возник сам пандемичный вирус. В Украине из-за многолетнего преступного недофинансирования науки вообще нет никаких возможностей осуществлять собственное исследование вакцин и лекарств.

На что можно надеяться, если десятилетиями относиться к ученым, как к лузерам и делать из них нищими по зарплате, более низкой, чем у водителя маршрутки?», - отмечает Есилевский. Как тут не вспомнить обещание президента Владимира Зеленского заплатить миллион долларов тому, кто найдет вакцину или лекарство от COVID-19: ученые истерически смеются над ним, потому что такие разработки стоят сотни миллионов долларов и занимают годы.

Такого же мнения Елена Ливинская, кандидат биологических наук, научный сотрудник Института микробиологии и вирусологии НАН Украины. По ее словам, в последнее время на Facebook-страницу Института приходят комментаторы с вопросами вроде: «Чем вы там заняты?», «Где наши лекарства от COVID-19?». «И обществу совсем неинтересно, что Институт, как и большинство государственных научных учреждений, не имеет никаких условий для работы с инфекционным возбудителем такого класса.

Потому что для этого необходимо минимум специально оборудованная система вентиляции, которая сделает невозможным контаминации (неконтролируемое распространение. - Ред.), А также оборудование и ресурсы. Зато реалии большинства научных учреждений сейчас таковы: отпуска за свой счет, холодные лаборатории и планирование научной работы, отталкиваясь от более чем ограниченных возможностей. Поэтому случаются странные научные работы, целесообразность которых нередко трудно обосновать. Потому что в «актуальности» диссертационной работы не надо писать «Мы решили сделать этот эксперимент, потому что на другой у нас не было необходимого оборудования и реактивов», - рассказала ученый.

Накануне парламент принял изменения в бюджет, которые сначала предполагали серьезное сокращение финансирования образования и науки в интересах борьбы с пандемией. Проект вызвал шквал критики и от общественности, и от народных депутатов, поэтому окончательный вариант несколько изменили, в частности, частично сохранили финансирование Национального фонда исследований. «Сейчас мне действительно трудно прогнозировать, начнется ли надлежащее финансирование науки со стороны государства. Но могу предположить, что бизнес-гиганты будут рассматривать запуск собственных научно-исследовательских центров», - добавляет Ливинская.

Уже сейчас основным уроком для Украины является необходимость четкого плана. Ведь правительственные отчеты о готовности системы не совпадают с реальной ситуацией в больницах, антиконституционные ограничения прав гулять в парках не сопровождаются массовым тестированием населения, а иллюстрация приоритетов государства для противодействия пандемии - дюжина полицейских, которые извлекают из Днепра злостного нарушителя карантина ...

Чтобы не пропустить самое важное, подписывайтесь на наш Telegram-канал.