Резня в Москве 1993 года: как и когда «запоребрик» взял курс на диктатуру

Люди, занятые сначала выживанием, затем гедонистическим потреблением, считали происходившее в верхах чем-то далеким и не касающимся их лично.

При упоминании событий в Москве осенью 1993 года большинство современников, наверное, вспомнят кадры прорыва милицейского оцепления на Садовом кольце, захват здания мэрии на Новом Арбате, штурм телецентра Останкино и, конечно, стрельбу танковых орудий по Белому дому. Это была кульминация конфликта между президентом Борисом Ельциным и Верховным Советом — так тогда назывался парламент — и завершение затянувшегося после распада СССР периода двоевластия в России, пишут Важные истории.

На самом деле Верховный Совет и Съезд народных депутатов не совсем правильно называть парламентом. Советский Союз распался неожиданно, и новой России достались в наследство многие его законы и институты. Поначалу Россия жила с ними. Одним из этих наследий были Советы народных депутатов. Формально именно они были главными органами (помните лозунг «Вся власть Советам»?). Они «непосредственно и через создаваемые ими органы» руководили практически всем на своих территориях, говорилось в Конституции того времени (ст. 89). Реально Советы были декорацией партийной диктатуры и оформляли решения партии.

Основные вопросы государственного устройства решались на Съездах народных депутатов (1068 человек), а в промежутках между ними ключевая роль в законодательстве и принятии других решений принадлежала сформированному Съездом постоянно действовавшему Верховному Совету (250 человек). Он состоял из двух палат (Совет Республики и Совет Национальностей) и принимал законы, согласовывал назначение премьер-министра и состав Центральной избирательной комиссии, избирал судей — в общем, выполнял эти и многие другие функции парламента. Так что для простоты мы все же будем его так называть.

Трагичный исход можно было предотвратить, будь у сторон конфликта больше политического опыта и готовности к компромиссам. Но обе они считали уступки слабостью. Это привело к кровавой драме в Москве и гибели около 160 человек.

Главным итогом той трагедии стали травма российской государственности и формирование персоналистской модели власти. Написанная и принятая в чрезвычайных обстоятельствах Конституция дала президенту огромные полномочия, которые так и не были уравновешены другими институтами власти. Этот перекос со временем даже стал еще сильнее.

Истоки конфликта

Не стоит представлять противостояние Кремля и Белого дома (там тогда располагался парламент), как борьбу старого и нового. Большинство Съезда народных депутатов РСФСР, в том числе коммунисты, поддержали Ельцина в августе 1991 года, затем одобрили распад СССР и переименование России из советской республики (РСФСР) в антисоветскую Российскую Федерацию.

Борис Ельцин у здания Верховного Совета в августе 1991-го

Здесь надо объяснить, что творилось в стране после распада СССР. Это сейчас многие ностальгируют по прекрасной стране, в которой так хорошо жилось. На самом деле жилось трудно, почти все было в дефиците (тогда чаще говорили не «купить», а «достать»), а в конце 1980-х многие товары, например сахар и водка, продавались по талонам. Социалистическая система потерпела крах, и большинство населения поддержало рыночные реформы.

Но быстрого чуда не случилось. Товары в магазинах появились, но не стало денег, чтобы их купить, инфляция в 1992 году составила 2500%, продукция многих заводов оказалась ненужной, зарплаты перестали платить или задерживали. Многие разочаровались в реформах и были согласны вернуться назад или, по крайней мере, поддержать тех, кто обещал облегчить им жизнь.

Тогда в России была публичная политика, и многие попытались оседлать эту волну. Их позиции резко усилились, и почва для противостояния была подготовлена.

Ему способствовали и правовые коллизии: новая Россия жила по Конституции советского образца с небольшими новеллами, закрепившими пост президента и становление рыночной экономики. В ней, например, сохранялся унаследованный от брежневской Конституции пункт о ключевом значении Советов. Депутаты, бывшие декорацией партийной диктатуры (а тот Верховный Совет был избран в 1990–1991 годах), после ее распада получили в руки рычаги настоящей власти и стремились расширить полномочия: пытались контролировать финансовые потоки, создавали собственные охранные структуры и СМИ.

Не были демократами в классическом понимании этого термина и Борис Ельцин с окружением. Выходцы из партийно-государственной номенклатуры часто предпочитали принуждение убеждению и действовали по привычным лекалам «я начальник — ты дурак», вызывая недовольство депутатской вольницы.

Как развивался конфликт

Обе стороны стремились укрепить свои позиции. Парламент принимал законы, а президент издавал указы, часто противоположные по смыслу, они перечеркивали друг друга. Чтобы покончить с этим, планировалось, что VII Съезд народных депутатов (декабрь 1992-го) примет новую, сбалансированную Конституцию, где власть президента будет уравновешена полномочиями нового парламента. Однако большинство депутатов предпочли сконцентрироваться на смещении правительства реформаторов. Они отчасти преуспели: глава реформаторов Егор Гайдар ушел в отставку, правительство возглавил Виктор Черномырдин. Депутаты считали его своим, «крепким хозяйственником» (он в 1985–1989 годах возглавлял Министерство газовой промышленности СССР), но быстро поняли, что ошиблись. К тому же многие министры-реформаторы сохранили свои посты.

Обмен ударами продолжался. На следующем, VIII Съезде в марте 1993 года депутаты утвердили поправки в Конституцию. Они позволяли парламенту отменять указы и распоряжения президента и обязывали его согласовывать с Верховным Советом кандидатуры всех министров и руководителей ряда служб. Ельцин ответил указом об «Особом порядке управления страной» (его называли ОПУС — по первым буквам), по которому все рычаги власти перешли к президенту и правительству.

Президент Борис Ельцин и спикер парламента Руслан Хасбулатов в марте 1993-го

Тогда конфликт удалось погасить усилиями председателя Конституционного суда Валерия Зорькина (да-да, того самого; Зорькин возглавляет КС с 1991 года, с перерывом на 1994–2003 годы). Ельцин отменил ОПУС, стороны договорились провести референдум по четырем вопросам:

- о доверии президенту,
- о продолжении рыночных реформ,
- о доверии Верховному Совету,
- о проведении досрочных выборов в Верховный Совет.

Кремль и сторонники реформ призвали россиян голосовать «Да, да, нет, да!». Они проголосовали «Да, да, нет, нет!».

Обе стороны объявили о своей победе. Кремль: люди последовали рекомендациям по трем из четырех вопросов, поддержали президента и реформы, выразив недоверие парламенту. Верховный Совет упирал на отказ от его перевыборов. Обе стороны повышали ставки.

Пожалуй, последним шансом на компромисс стало созванное летом 1993 года Конституционное совещание. Но оно не стало новой площадкой для диалога, стороны настаивали каждая на своей версии Конституции. Содержательной дискуссии не получилось. Стало ясно, что договориться не выйдет. Ельцин не хотел зависеть от переменчивого мнения Верховного Совета и Съезда, а для депутатов ситуация усугублялась тем, что с принятием новой Конституции большинство из них лишатся мандатов. В наследство от СССР России достался парламент из 1068 человек. Его предполагалось сократить до 450 депутатов.

Как конфликт дошел до предела

Решающая схватка началась 21 сентября 1993 года. Ельцин издал знаменитый указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе»: Верховный Совет и Съезд народных депутатов распускаются, объявляются выборы в новый двухпалатный парламент — Госдуму и Совет Федерации, который назначит дату новых президентских выборов.

Конституционный суд немедленно принял заключение: указ 1400 противоречит Конституции. Его вердикт не был единогласным: девять судей были за, четверо — против того, что указ неконституционен.

На основании этого заключения Верховный Совет и Чрезвычайный съезд народных депутатов объявили об отрешении Ельцина от власти и назначении временным главой государства вице-президента Александра Руцкого, к тому времени перешедшего в оппозицию Ельцина и резко критиковавшего его. Депутаты вслед за президентом нарушили Конституцию: сторонники Ельцина игнорировали заседание, и Съезд не имел кворума.

Остановить противостояние было некому. Влияние церкви и лично патриарха Алексия Второго оказалось крайне ограниченным.

Вопрос был в том, кого поддержат армия и силовики: победивший получает огромную власть. Это касалось обеих сторон, не только президента. «Верховный Совет и Съезд народных депутатов были текстуально объявлены (это было записано в действовавшей тогда Конституции) законодательным, распорядительным и контрольным органом. Сегодня никто даже не вникает в эту формулировку. А она, на самом деле, является синонимом узурпации власти», — объясняла впоследствии судья КС Тамара Морщакова (она голосовала против признания указа неконституционным).

Как конфликт дошел до стрельбы

Даже не симпатизировавшие Ельцину депутаты признавали, что защищать Верховный Совет прибыло немало радикалов с опытом военных конфликтов, а также боевики националистического Русского народного единства. Их символика напоминала нацистскую, что дало президентской стороне повод упрекать противников в симпатиях к фашизму.

Первыми за оружие взялись сторонники Верховного Совета. 23 сентября они атаковали здание штаба Объединенного командования войск СНГ, а первыми жертвами конфликта стали милиционеры.

Дальнейший ход событий достаточно детально исследован в ряде документальных сборников, в частности в докладе Госдумы 1999 года.

Вооруженные защитники Белого дома в октябре 1993-го

3 октября 1993 года демонстранты прорвали милицейское оцепление на Садовом кольце и устремились к Белому дому, разоружив часть милиционеров и солдат-срочников внутренних войск МВД. Завладев оружием и автотранспортом, они заняли помещения мэрии (она тогда располагалась рядом с Белым домом, в конце Нового Арбата) и попытались взять штурмом «Останкино», но потерпели неудачу: телецентр защищал отряда спецназа МВД «Витязь».

Депутаты были уверены, что армия и силовики, как и во время путча в 1991 году, их поддержат. К тому же Верховный Совет рассчитывал на своих генералов (Руцкой; Владислав Ачалов, которого депутаты назначили министром обороны; Альберт Макашов, который руководил штурмом «Останкино»), но просчитались. Силовики колебались и не начинали активных действий.

Судя по имеющимся документам, решающую роль в сборе подразделений, способных к решительным акциям против сторонников Верховного Совета, сыграли генералы Дмитрий Волкогонов и Константин Кобец и их помощники. Благодаря личным контактам они договорились о вводе войск в Москву.

Утром и днем 4 октября верные президенту части вошли в Москву, а танки обстреляли Белый дом. Стало ясно: у защитников Верховного Совета нет шансов, вечером того же дня Руцкой, спикер Руслан Хасбулатов, Макашов и другие руководители обороны сдались и были вывезены из Белого дома в Лефортово группой спецназа «Альфа».

Жертвами вооруженного конфликта стали около 160 человек с обеих сторон, 350–450, по разным оценкам, были ранены, сотни человек были задержаны и подверглись избиениям и издевательствам, в основном в отделениях милиции после подавления сопротивления сторонников Верховного Совета.

Атмосферу тех дней отразила песня ДДТ «Правда на правду»:

«Страну рвало, она, согнувшись пополам, искала помощи,
А помощь танком по лоткам давила овощи.
Аплодисменты, бис! Везде ревело зрелище,
Стреляло право по беде, увидишь где еще?»

Руслан Хасбулатов (второй слева) и вице-президент Александр Руцкой (второй справа) сдались 4 октября 1993 года

Мог ли парламент выиграть

Вряд ли. У Верховного Совета не было какой-либо внятной программы действий, никаких планов, как распорядиться своей победой, кроме как арестовать Ельцина и его ближайшее окружение. Поэтому и провалились попытки заручиться поддержкой армии: ее руководители понимали это, хотя многие сочувствовали защитникам Верховного Совета.

Сложно представить, что делали ли бы в случае победы Хасбулатов, Руцкой и их сторонники. Вряд ли они проводили бы политику наподобие социалистических и социал-демократических правительств стран Восточной Европы: во главе антипрезидентской оппозиции были куда более радикальные деятели.

Реальный возврат к социализму тоже был маловероятен: непубличный переход значительной части госсобственности в руки номенклатуры произошел задолго до приватизации и ваучеров. «Прошла приватизация чиновниками части государственной собственности, которая находилась под их управлением. Этот латентный этап приватизации начался в 1989 году и в основном закончился к моменту объявления массовой приватизации за ваучеры в 1992 году», — писала социолог Ольга Крыштановская.

Попытка изъятия собственности в такой ситуации могла привести к войне, причем куда более масштабной, чем конфликты начала 1990-х.

Рассуждения о переходе к китайскому варианту развития иллюзорны: в КНР середины 1980-х – начала 1990-х годов рост во многом был обеспечен урбанизацией — массовым притоком дешевой и неприхотливой рабочей силы из деревни. Россия этот этап давно прошла: в 1993 году 73% населения жило в городах.

Октябрь 1993-го. Противники Бориса Ельцина возводят баррикаду на Смоленской площади в Москве

Последствия конфликта

Главным итогом победы президентской стороны стала сформировавшаяся в конце 1993 года конфигурация власти с резким перекосом полномочий в пользу президента. Некоторые эксперты даже считают, что именно события октября 1993 года в итоге привели к операции «Преемник» в 1999 году, приходу Путина и предопределили формирование нынешней полудиктаторской системы.

Даже если это так, то лишь отчасти. Даже в модели власти, созданной по Конституции 1993 года, была заложена возможность перехода от чрезвычайной конструкции к постепенному перераспределению полномочий к судебной системе и парламенту, в том числе расширению его контрольных функций и проведению полноценной судебной реформы, которая сделала бы суды настоящей ветвью власти.

Ничего этого сделано не было. Созданию институтов власть предпочла неформальные договоренности и особую роль отдельных персон, от чьей воли зависело решение ключевых вопросов развития государства, общества, бизнеса. И когда пришло время, заложенные в Конституции 1993 года персоналистские элементы укрепились еще сильнее (увеличение срока президентских полномочий с четырех до шести лет в 2008 году, обнуление сроков и возможность прямо влиять на назначение судей высших судов в 2020-м).

И все же кровь, пролитая из-за конфликта между ветвями власти, привела к консенсусу: нельзя, чтобы такое повторилось. Оппозиция стала частью новой номенклатуры, чьи интересы, в том числе материальные и финансовые, в той или иной степени учитывались при решении важных вопросов. Эта формула действовала, наверное, до 2014 года, когда выражение несогласия с курсом Кремля стало приравниваться к измене.

Наконец, еще одним результатом 1993 года стало некоторое охлаждение общества к политике, со временем переросшее в отчуждение. Люди, занятые сначала выживанием, затем гедонистическим потреблением, считали происходившее в верхах чем-то далеким и не касающимся их лично.

Чтобы не пропустить самое важное, подписывайтесь на наш Telegram-канал.