Армия оккупантов изначально не была готова к большой войне

Украина оказалась для страны-агрессора слишком сильным противником.

В первые дни российской полномасштабной агрессии, и в Москве, и на Западе предрекали неизбежное и скорое поражение Украины. Так, 26 февраля 2022 года американский Институт исследования войны предсказывал: «В ближайшие дни или недели Россия, скорее всего, нанесет поражение украинским регулярным силам и достигнет своих территориальных целей, если Путин решит это сделать и готов оплатить победу кровью и деньгами». События, однако, пошли по иному пути, пишут Важные истории.

Армия 2014 года

Обычно неспособность российской армии одержать убедительную победу на поле боя объясняют грубыми просчетами 5-й службы ФСБ, абсурдной уверенностью Путина в том, что украинская государственность рухнет при первом же ударе российской военной машины, и вытекающими из этого многочисленными ошибками политического и военного планирования. При этом подразумевается, что если бы Россия все сделала по уму, слабая украинская армия бы не выдержала.

Действительно, вплоть до аннексии Крыма в украинском истеблишменте и обществе были убеждены в том, что военной угрозы безопасности страны, по сути дела, нет. Ни западные страны, ни Россия не рассматривались в качестве потенциальных противников, а потому тратить большие силы и средства на национальную оборону считалось бессмысленным. Предупреждения тех, кто понимал, что Москва рано или поздно приступит к восстановлению империи, игнорировались.

Но шок 2014–2015 годов кардинально изменил ситуацию. После аннексии Крыма и Донбасса руководство Украины и командование ВСУ сделали немало, чтобы преодолеть слабость вооруженных сил. В начале 2022 года ВСУ представляли собой одну из крупнейших армий Европы. В них насчитывалось около 200 тысяч солдат и офицеров, почти 900 танков, 1176 единиц ствольной артиллерии и 1680 установок РСЗО, они были насыщены противотанковыми средствами как советского, так и украинского производства. У России оружия и техники все равно было больше: по количеству танков украинские войска уступали российским примерно в три раза, а по артиллерии — в два раза. Кроме того, танковые войска ВСУ состояли в основном из устаревших машин, не выдерживавших прямое столкновение с танками противника. Самым слабым местом ВСУ была авиация: украинские ВВС имели 124 боевых самолета, примерно в 10 раз меньше, чем российские.

Преимущества ВСУ были не в оружии и технике, а в людях и управлении. Командование ВСУ сделало ставку на морально-психологическую и профессиональную подготовку военнослужащих, сплоченность и боевую слаженность частей и соединений, создание современной системы связи и управления войсками. Внимательно изучался театр будущих военных действий, прежде всего на Донбассе. Возможные варианты действий противника и своих сил обсуждались не только на многочисленных совещаниях, учениях и военных играх, но и в неформальных дискуссиях. Вооруженный конфликт низкой интенсивности 2015–2022 годов позволил командному составу приобрести опыт реальных боевых действий. Иными словами, офицерский корпус ВСУ в массе своей был морально, психологически и интеллектуально готов к большой войне с Россией. За время гибридной войны почти полмиллиона украинцев участвовали в боевых действиях на Донбассе, а 200 тысяч из них регулярно проходили военную подготовку и были в конце 2018 года зачислены в оперативный резерв первой очереди.

Даже некоторые слабости ВСУ обернулись преимуществом. Нехватка средств на содержание крупной профессиональной армии приводила к оттоку подготовленных кадров и приходилось постоянно готовить новые. «Однако, — подчеркивалось в докладе британского Института оборонных исследований, подготовленном с участием украинских военных, — в этой ситуации была и польза. Украинский резерв и общество в целом состояли из очень большого количества людей, имевших военный опыт и подготовленных для выполнения специальных задач. Одной из главных ошибок российского планирования была недооценка численности резервистов Украины».

Боеспособность армии проверяется войной. В первую неделю вторжения казалось, что самые печальные прогнозы сбываются. Российские войска заняли обширные территории на юге, подошли к Киеву, Харькову, Чернигову и Сумам. Причины для этого были разные, но главная, видимо, в том, что самые боеспособные украинские соединения были сосредоточены на Донбассе. Вместе с тем принципиальным успехом Украины было передислоцирование авиации и части комплексов ПВО на новые места базирования буквально за час-два до того, как на прежние обрушился российский удар. Таким образом удалось спасти большую часть боевых самолетов и средств ПВО — Россия не смогла завоевать господство в воздухе.

Но уже к концу марта ситуация на фронтах стала меняться. ВСУ удалось выдавить российские войска из трех северо-восточных областей, снять осаду с Киева, Харькова, Чернигова и Сум. Было остановлено наступление на Николаев и Одессу. Всего этого украинская армия добилась до того, как западные союзники начали предоставлять ей помощь дальнобойной артиллерией. Осенью была проведена блестящая с военной точки зрения операция по деоккупации Харьковской области, освобожден плацдарм на правом берегу Днепра в Херсонской области.

Качественные факторы военного потенциала — хорошая связь, надежное управление войсками, получение разведывательной информации от союзников в режиме реального времени, современное высокоточное западное вооружение (хотя его и недостаточно), морально-психологическое состояние войск, оперативное мастерство командования — позволили ВСУ компенсировать превосходство России в вооружении и огневой мощи. Дальнейшее зависит от номенклатуры и объемов западной помощи. Чем она больше, тем раньше наступит победа Украины.

Недостаток вооружения в украинской армии компенсировался качеством личного состава

Армия блицкрига

Неспособность России добиться успеха в первые недели войны предопределяет ее назревающее поражение. В 2008–2020 годах, когда проходила реформа российских вооруженных сил, они строились как армия блицкрига, добивающаяся победы «малой кровью, могучим ударом» и, разумеется, на «чужой земле». Если этого не происходит, то армия, втянутая в длительную войну, сталкивается с тяжелыми проблемами и терпит поражение. Если войну планируется завершить за пару недель, то нет необходимости создавать мобилизационный резерв в пару сотен тысяч человек, заботиться о логистической системе, налаживать беспроводную связь и так далее. Но если война затягивается, нехватка подготовленных резервов живой силы, запасов боеприпасов, отсутствие продуманной и надежной логистики и так далее грозят обернуться поражением.

Ориентация на блицкриг была предопределена спецификой стратегического положения России. Ее военно-политические амбиции концентрировались на Южном Кавказе, в Балтийском регионе, с выходом в Центрально-Восточную Европу, и в Украине. В этих регионах находились основные объекты российской экспансии и, соответственно, противники России.

На Южном Кавказе Россия готовилась прежде всего к войне против Грузии, в которой главную роль могли бы играть ударные части, находящиеся на двух российских военных базах — в Абхазии и Южной Осетии, а также 7-я десантно-штурмовая дивизия, дислоцированная в Новороссийске, Ставрополе и Анапе. От границы с Южной Осетией до Тбилиси — час езды на автомобиле, поэтому, как можно предположить, российские войска должны были бы захватить грузинскую столицу в течение одной ночи, прежде чем Запад успеет принять политические или военные меры по сохранению суверенитета и независимости Грузии.

Войну с НАТО в Балтийском регионе в Москве, судя по всему, планировали завершить за несколько дней. Об этом с большой тревогой писали европейские и американские аналитики, публицисты и военные. Например, Rand Corporation пришла к выводу, что НАТО не может эффективно защитить своих самых уязвимых членов: «Достичь окраин эстонской и/или латвийской столиц, Таллинна и Риги, российские войска могли бы максимум за 60 часов». В итоге НАТО оказалось бы перед выбором: признать поражение или попытаться провести контрнаступление, чреватое риском эскалации и применением Россией ядерного оружия.

На войну с Украиной, как сейчас ясно, в Москве отводили пару недель.

Десантные и десантно-штурмовые соединения за несколько часов должны были захватить ключевые центры государственного управления и военного командования в Киеве и балтийских столицах. Поэтому огромные средства вкладывались в наращивание боевой мощи восьми бригад спецназа, 45 тысяч воздушно-десантных войск и 35 тысяч морских пехотинцев. Именно они должны были сокрушить противника в кратчайшие сроки. А угроза использования стратегических ядерных сил против США и других ведущих западных стран должна была удержать эти страны от решительных действий. Сухопутные же войска, мотопехотные и танковые части, предназначенные для захвата и удержания территории, в такого рода сценариях играли второстепенную роль. Не случайно они составляли в России всего 28% от численности личного состава всех вооруженных сил, тогда как в других армиях континентальных государств, таких как Китай и большинство европейских стран, они обычно составляют около половины.

Российские десантники. Задача десантника — захватить объект и удержать до подхода основных сил. Но основные силы вовремя не подошли

Но ВСУ сломали эту игру. К концу лета выяснилось, что впереди долгая война, к которой российская армия не готова. Нет подготовленных резервов. Элитные десантные части были вынужденно превращены в штурмовую пехоту и понесли тяжелые потери. Бездарно организованная связь и логистика порождают неразбериху. Для создания новых частей и соединений из спешно мобилизованных не хватает командных кадров, имеющих опыт военной службы, не говоря уже об опыте боевых действий.

Один из так называемых российских военкоров писал, например: «Первым и главным условием любой успешной обороны является наличие устойчивого управления войсками. ВСУ себе это обеспечили по максимуму, пересадив всю армию на закрытую цифровую связь и рассовав по прифронтовой полосе огромное количество ретрансляторов. ВС РФ свои проблемы со связью решать не хотят». Вместо цифровой связи войска пользуются проводной, причем кабели брошены на землю или развешиваются, где по деревьям, где по столбам. «Пехота на позициях, — возмущался автор этого поста, — все равно останется без проводной связи после пяти минут артобстрела».

Кто будет собирать манатки?

«НАТО надо собирать манатки и отправляться на рубежи 1997 года», — провозгласил за полтора месяца до вторжения замминистра иностранных дел России Сергей Рябков. Похоже, в Кремле предвкушали, как победоносные российские армии не просто займут Киев, а выйдут на украинско-польскую границу и требование «демилитаризации» будет предъявлено всему Североатлантическому альянсу.

Прошел год. Вооруженные силы Украины выдержали натиск российской военной машины и остановили ее. НАТО стоит, где стояло, и в альянс вот-вот вступит Финляндия, у которой с Россией больше тысячи километров общей границы. В Украине российские войска оставили занятые в первые недели войны Киевскую, Черниговскую, Сумскую, Харьковскую области и Херсон, теперь они напрягают все силы, чтобы дооккупировать Донецкую и Луганскую области и сохранить сухопутный коридор в Крым. В политическом отношении Россия войну в Украине уже проиграла. Не исключено, что в итоге это ей придется «собирать манатки» и убираться из Украины к границам 1991 года.

Чтобы не пропустить самое важное, подписывайтесь на наш Telegram-канал.